Лозанна и всемирное евангельское движение: богословские особен-ности и миссиологическое влияние

Лозаннский комитет по всемирной евангелизации (ЛКВЕ), известный как Лозаннское движение, – это всемирное евангельское движение, возникшее в ходе Международного конгресса по всемирной евангелизации в 1974 г. На конгрессе, проходившем в Лозанне, собралось около 2700 делегатов из более 150 стран. Лозаннское движение, организованное Билли Грэмом и Джоном Стоттом, стало инициатором ряда стратегических международных консультаций, включая уже упомянутый конгресс в Лозанне в 1974 г., а также крупные конференции в Маниле (1989 г.) и Кейптауне (ЮАР, 2010 г.). Цель данного раздела состоит в том, чтобы обозначить ключевые богословские особенности Лозаннского движения и его миссиологическое влияние. Прежде всего, мы рассмотрим основные богословские особенности Лозаннского движения, а затем перейдем к исследованию того миссиологического влияния, которое Движение в целом оказывает на мир.

Богословские особенности Лозаннского соглашения

Одним из самых влиятельных аспектов богословского наследия Лозаннского движения являются его документы, Лозаннское соглашение, Манильский манифест и Посвящение из Кейптауна, в которых изложены основные богословские особенности движения [109]. Лозаннское соглашение считается одним из самых важных богословских документов евангельского движения. На проникновенной церемонии в конце Лозаннского конгресса по всемирной евангелизации в 1974 г. Билли Грэм и еще ряд ключевых лидеров всемирной Церкви подписали документ, который быстро распространился по всему миру. Уже через несколько лет этот документ стал ведущим символом веры для множества церквей, новых христианских движений, семинарий и миссионерских организаций по всему миру.

Лозаннское соглашение состоит из пятнадцати Статей, в которых изложены основные теологческие особенности движения. Ниже подробно рассматривается каждая из этих Статей.

Божья цель (Статья 1)

В Статье 1, которая называется «Божья цель», сказано, что Триединый Бог является Богом-миссионером, призывающим нас радостно участвовать в Его искупительной миссии в мире. Статья утверждает, что, прежде любых других дел, задач, стратегий и инициатив, которые предпринимает Церковь, первая и главная цель и основа христианского благовестия – это Сам Бог и Его искупительный замысел и инициатива. Иными словами, главное в миссии – не мы и наши дела, а Бог и Его сущность и характер. Короче говоря, миссию нельзя считать лишь одним из аспектов доктрины Церкви, стремящейся расти и расширять свое влияние в мире. Скорее, миссия – это история того, как Бог совершает в мире Свое дело искупления, начавшееся задолго до появления церкви. В документе сказано, что Бог «призывает из мира Свой народ и посылает Свой народ обратно в мир служить Ему и свидетельствовать о Нем, чтобы расширять Свое Царство, созидать Тело Христа и прославлять Свое имя». Конечно, мы признаем, что Бог призвал церковь к полноценному участию в Его миссии конкретными делами послушания, проповедью Евангелия и служением миру, но все это должно совершаться в контексте глобальной Божьей миссии. Все это позволяет Церкви избегать триумфализма и помнить, что в центре нашего свидетельства всегда остается Сам Бог.

Авторитет и сила Библии (Статья 2)

Статья 2 подчеркивает ключевую богословскую особенность Лозаннского движения, а именно: центральную роль Писания во всемирной евангелизации. Лозаннское движение провозглашает богодухновенность, истинность и авторитет как Ветхого, так и Нового Завета в их целости как единственного запечатленного Слова Божьего, «безошибочного во всех его утверждениях и единственного безошибочного руководства в вопросах веры и поведения» [110] Красота этого утверждения состоит в том, что оно избегает двух потенциальных проблем, которые в прошлом оказывали негативное влияние на то, как Церковь понимала Писание. С одной стороны, Лозаннское движение прочно укоренено в великой традиции исторической христианской веры, провозглашающей силу и действенность Божьего Слова. Неспособность твердо держаться за авторитет Писания не раз была главной причиной упадка разных ветвей Церкви. С другой стороны, важно признавать, что, в конечном итоге, Писание черпает свою силу в Самом Боге. Это никак не меняет того факта, что Божье Слово, каким мы его приняли, является безошибочным в своих утверждениях. Однако нам также нужно помнить, что мы читаем и провозглашаем Писание в присутствии Самого воскресшего Христа, опираясь на многовековой опыт живой Церкви. Писание является «богодухновенным», а значит всегда проистекает из верховной Божьей власти и авторитета Бога как Господа мира и Церкви, которая есть Его тело.

Уникальность и универсальность Христа (Статья 3)

Третья ключевая богословская особенность Лозаннского движения состоит в том, что в центре всего стоит Иисус Христос, «единственный Богочеловек, Который отдал Самого Себя для искупления грешников», «единственный посредник между Богом и человеком». Лозаннское движение утверждает уникальность Иисуса Христа – единственного, Кто умер за наши грехи [111]. Лозаннское соглашение отвергает мысль о том, что Бог в равной степени обращается к людям через все религии или что какая-либо другая религия может анонимно предлагать спасение через Христа. Напротив, Церковь призвана провозглашать силу Христа всему человечеству и призывать всех людей покаяться в своих грехах и открыто и сознательно уверовать в Иисуса Христа. Таким образом, Лозаннское движение отвергает как традиционный универсализм, так и все разнообразные христоцентричные формы универсализма (такие, как инклюзивизм), настаивая не только на превосходстве Иисуса Христа, но и на том, что для спасения необходим призыв к явному покаянию и к вере в Иисуса Христа.

Природа евангелизации / Церковь и благовестие (Статьи 4 и 6)

По сути дела, Лозаннское движение – это сетевое сообщество христиан, преданных делу всемирной евангелизации. Это не значит, что мы ожидаем, что все без исключения люди откликнутся на Евангелие; это значит, что мы воспринимаем как свой священный долг задачу сделать так, чтобы все народы мира получили возможность услышать Евангелие и увидеть живое свидетельство Евангелия в действии через свидетельство Церкви. Если Статья 4 делает упор на евангелизацию, то в Статье 6 четко сказано, что задача всемирной евангелизации опирается на Церковь. В документе записано, что «Церковь находится в самом центре всемирного плана Божьего и получила от Него задание распространять Евангелие». Иногда Церковь воспринимается только как средство достижения конкретной цели – а именно, средство проповеди Евангелия. Однако Лозаннское движение считает, что у Церкви есть более глубокое онтологическое предназначение и она неразрывно связана с окончательным пришествием и осуществлением Божьего Царства [112]. Иными словами, Церковь – это не только инструмент, посредством которого Бог провозглашает Евангелие; скорее, Церковь сама является тем, что Бог создает сегодня в мире. Церковь и Божье Царство – это не одно и то же, но Царство не может осуществиться отдельно от искупленных Богом людей, призванных из жизни греха к радостному общению в Церкви, в сообществе искупленных. Церковь не только провозглашает силу Креста, но сама «должна иметь на себе печать креста». Евангелие – это не просто отдельное словесное сообщение, но слово, которое в буквальном смысле воплощено в живом сообществе верующих по всему миру. Таким образом, Церковь – это не просто собирательное множество искупленных личностей или, хуже того, сумма всех церковных учреждений мира, но, что куда более важно, «общение Божьего народа», превосходящее все культуры, социальные или политические системы и идеологии.

Социальная ответственность христиан / Свобода и гонения (Статьи 5 и 13)

Лозаннское движение побудило все международное евангельское движение прислушаться к голосам многих христиан по всему миру, утверждавших, что Церкви не удалось продемонстрировать должную солидарность с теми, кому было отказано в справедливости и кто страдает от той или иной формы социального отчуждения. Таким образом, Лозаннское движение провозглашает, что Богу важны справедливость и освобождение от всех форм угнетения. Церкви не всегда удавалось четко определить отношения между благовестием и социальной ответственностью. Преданность делу проповеди Евангелия иногда сводилась к организации евангелизационных кампаний, не сопровождавшихся заботой о неимущих, бездомных и бесправных. Например, Церковь признавала динамичное свидетельство Билли Грэма и матери Терезы, но не всегда понимала, как эти два свидетельства связаны друг с другом. Некоторые евангельские христиане считают, что деятельность в социальной сфере – это мост к благовестию. Другие видят в ней естественное последствие благовестия. Третьи полагают, что социальная работа и благовестие дополняют друг друга в одном общем деле [113].

В Лозаннском движении есть три ключевые особенности, которые следует подчеркнуть. Во-первых, оно справедливо помещает социальную деятельность в богословский контекст, связывая ее с Божьими доктринами примирения, праведности и тем фактом, что все люди сотворены по образу Божьему. Во-вторых, Лозаннское соглашение утверждает, что благовестие и социальная ответственность не являются «несовместимыми друг с другом», тем самым закладывая основу для интегрированного понимания того, как личность и дело Христа отражаются в жизни и свидетельстве Церкви. Наконец, по сути дела, Лозаннское соглашение является выражением метанойи или покаяния за то, что Церковь не всегда живет в соответствии с библейским свидетельством о социальной ответственности и борьбе за справедливость от имени угнетенных.

Кроме того, с богословской точки зрения, Лозаннское движение выражает свое согласие с Всеобщей декларацией прав человека. Важно признать, что в социальной справедливости нуждается не только неверующая часть человечества, но и миллионы христиан, несправедливо оказавшихся в заключении и страдающих от гонений. Лозаннское соглашение провозглашает важность борьбы как с индивидуальными, так и с системными проявлениями зла, из-за которых миллионам людей отказано в свободе совести.

Сотрудничество в евангелизации и Церкви в евангелизационном сотрудничестве (Статьи 7 и 8)

Одна из самых замечательных особенностей Лозаннского движения состоит в том, что оно стремится выйти за рамки вопросов, разделяющих Церковь, и найти то более глубокое единство, которое мы имеем в самом Евангелии. Лозаннское движение одновременно является и евангельским, и подлинно экуменическим. Будучи частью экуменического движения, Лозаннское движение следует традиции Всемирного Евангельского Альянса и Всемирного Совета Церквей, но успеха своего достигло, отчасти, потому что остается именно движением, а не организацией. У Лозаннского движения нет «центрального офиса», и взаимодействие его участников обеспечивается небольшой группой оплачиваемых сотрудников, которых, в свою очередь, поддерживают десятки волонтеров по всему миру. Лозаннское движение предоставляет общую платформу невероятно широкому спектру христиан из сотен разных стран и языковых групп, разделяющих евангельскую преданность делу всемирного благовестия. Именно потому, что Лозаннское движение не является организацией или учреждением в формальном смысле, его главная радость состоит в том, чтобы помогать взращивать плоды на деревьях множества других христианских организаций и учреждений. Оно смело провозглашает, что люди, «исповедующие одну библейскую веру, должны быть тесно связаны в общении, работе и свидетельстве». Лозаннское движение стало глобальной платформой, где малоизвестные или не очень заметные христианские движения из разных стран мира могут встречаться и устанавливать эффективные партнерские отношения в деле всемирного благовестия. Хотя в центре деятельности Движения остаются церковные общины, оно также способствует общению и сотрудничеству множества парацерковных организаций, занимающихся переводом Библии, богословским образованием, распространением литературы, благовестием и т.д., и т.п.

Безотлагательность в деле евангелизации (Статья 9)

Лозаннское движение помогло нам острее осознать, сколько народов лишены адекватного доступа к Евангелию или жизнеспособным формам церкви. Так, Лозаннское движение дало толчок целой волне исследований, направленных на изучение социальных, лингвистических, культурных и кастовых барьеров, мешающих людям услышать Евангелие в понятной форме, применимой к их собственной культуре. Появились разные критерии, определяющие, что следует считать «народом, не охваченным евангелизацией», и сколько процентов христиан должно появиться в конкретном народе или группе людей, чтобы считать ее «охваченной благовестием». В результате было выявлено, что, по разным статистическим подсчетам, в мире остается от 4000 до 6000 отдельных групп, не охваченных Евангелием [114]. Однако Лозаннское движение известно своим богословским упором на безотлагательность в деле евангелизации и на важность того, чтобы Церковь обеспечила доступ к Евангелию каждому народу в мире. Более того, Лозаннское соглашение даже призывает христиан из обеспеченных стран жить скромнее и с большей щедростью жертвовать на дело всемирной евангелизации. Не менее важно помнить, что всемирное благовестие не следует считать делом исключительно западных христиан, несущих Евангелие всему остальному миру; общая ответственность посылать и принимать миссионеров и свидетелей Христа, пересекающих границы разных культур, лежит на всех христианах со всех континентов.

Евангелизация и культура (Статья 10)

Еще одной богословской особенностью Лозаннского движения является упор на важность человеческой культуры. Хотя во всех культурах есть свидетельства о силе греха, тем не менее, в каждой культуре также есть «немало красоты и духовности». Лозаннское движение провозглашает, что источником и хранителем физической и общественной культуры является Сам Бог. Реальность Божьего Триединства предполагает, что Его природа изначально является отношенческой, и межличностные взаимоотношения, данные людям во время Сотворения, отражают Божье присутствие в самом Творении. Особенностью Лозаннского движения является подтверждение христианской веры в то, что Бог остается превыше всех человеческих культур, но при этом открывает Себя во всех конкретных особенностях человеческой культуры. Бог открывает Себя в контексте всех человеческих культур, и потому нам следует отвергать всякую мысль о превосходстве одной культуры над другой. Евангелие способно возвысить каждую культуру, и вся реальность грядущего и уже вторгающегося в нынешний мир Нового Творения может найти свое выражение в конкретных, многогранных проявлениях каждой культуры.

В деле проповеди Евангелия Церковь имеет давнюю традицию его контекстуализации с тем, чтобы неизменную евангельскую истину можно было понять и принять. Исторически данное нам Евангелие остается неизменным, но контекстуализация признает необходимость «переводить» евангельское слово в такие формы, которые были бы «значимы для конкретных народов и применимы к их конкретному культурному контексту, с целью донести до них изначальный смысл и силу Евангелия».[115] Преданность адекватной контекстуализации Евангелия не даст нам проповедовать его в формах одной-единственной культуры и одновременно не позволит отделять его от реальной истории. Истины Евангелия остаются неизменными и не определяются той или иной культурой, но эти истины невозможно воспринять, оценить или передать без конкретного культурного воплощения. Вся проповедь Евангелия, включая сам Новый Завет, носит контекстуальный характер. Даже столь простое утверждение, как «Иисус – Господь», должно быть обращено на конкретном языке к конкретному культурному контексту. Таким образом, контекстуализация помогает нам удерживать в единстве объективное и субъективное измерения откровения.

Образование и руководство (Статья 11)

Лозаннское движение во многом помогло Церкви понять, что в богословском плане евангелизацию не следует сводить к «принятию Христа» или к редукционистскому пониманию спасения, приравнивающему его к доктрине оправдания. Подлинное благовестие изначально включает в себя взращивание верующих последователей Христа и обучение целого нового поколения теологически образованных лидеров-христиан. Церковь, семинарии и организации, занимающиеся христианским ученичеством, играют ключевую роль в долгосрочном росте и устойчивом развитии всемирной Церкви. Кроме того, каждый народ и культура должны иметь доступ к богословскому образованию, и каждый христианин должен иметь возможность возрастать в следовании Христу и служении. Это предполагает не экспорт западных форм богословского образования в другие страны мира, но необходимость открыть целый ряд эффективных стратегий для обучения всего Божьего народа, как рукоположенных священников, так и мирян.

Духовная борьба (Статья 12)

Одной из самых важных богословских особенностей Лозаннского движения, возникающей из нашей решимости рассматривать миссионерскую деятельность в более широком контексте Божьей миссии в мире, является признание того факта, что распространение и расширение Церкви, в конечном итоге, не является организационной или логистической задачей, но укоренено в духовной борьбе вселенского масштаба, которую необходимо вести с помощью молитвы и с четким осознанием сущности этой борьбы. Церковь не просто сражается с силами либеральной теологии, опасными идеологиями или религиями нехристианского толка. В конечном итоге, мы участвуем в духовной борьбе против начальств и сил зла, пытающимися разрушить Церковь и ее дело и помешать продвижению всемирной евангелизации. Так, Лозаннское движение подчеркивает важность Божьего призыва к чистоте в Церкви, к верности в молитве и к признанию противостоящих нам духовных сил. В конечном итоге, Иисус Христос, Божье Слово и верная, преданная молитве Церковь являются самыми главными факторами всемирной евангелизации.

Сила Духа Святого (Статья 14)

Некоторые формы Церкви справедливо и последовательно ставили Христа во главу угла, но при этом не всегда принимали центральность Триединого Бога в общем деле благовестия и всемирной евангелизации. Лозаннское движение утверждает, что Бог-Отец является великим Инициатором, Движущей Силой и Целью всей миссионерской деятельности. Бог-Сын является искупительным воплощением Божьей миссии. Святой Дух – это наделяющее нас силой присутствие Бога в Его непрекращающемся служении в мире. Таким образом, без силы и свидетельства Святого Духа никто не может ощутить обличение в грехе, уверовать во Христа или возрастать в христианской вере. Именно Святой Дух обновляет Церковь, наполняет нас силой и дает нам возможность эффективно свидетельствовать миру. Кроме того, Дух наделяет Церковь способностью являть всю реальность Нового Творения посреди мира, остающегося в плену греха и смерти. Дары и плоды Святого Духа совершенно необходимы для жизни и свидетельства Церкви.

Пришествие Христа (Статья 15)

Наконец, Лозаннское соглашение провозглашает четкий христианский взгляд на историю с эсхатологической точки зрения, согласно которой Иисус Христос вернется видимым образом, в силе и славе, и Его пришествие завершит человеческую историю, доведет до конца Божий замысел спасения, станет судом для мира и учредит Его вечное Царство. Таким образом, Бог определил миссию Церкви временными рамками между вознесением Христа и Его вторым пришествием. Лозаннское движение не предвидит воцарения всемирной утопии и не считает, что Божье Царство будет полностью явлено помимо окончательного пришествия Христа в конце времен. В конечном итоге, полное явление праведности и мира будет результатом окончательной Божьей инициативы и действия. Это постоянно служит нам напоминанием о том, что все наши поступки и дела послушания должны быть укоренены в решимости Бога искупить человечество и довести Свой замысел искупления до конца. Более того, любое эффективное служение обретает полноценный смысл только в этом общем теологическим контексте, в котором Церковь служит и повинуется Богу.

В конце Конгресса в 1974 г. известный миссиолог Ральф Уинтер впервые публично провозгласил, что даже если вся Церковь будет участвовать в эффективном благовестии, это даст нам лишь около миллиарда новых христиан. Без целенаправленного межкультурного миссионерского свидетельства еще два миллиарда людей так и останется не охваченными проповедью Евангелия. [116] Как мы увидим далее, это привело к новой, гораздо более целеустремленной и энергичной решительности христиан нести Евангелие Иисуса Христа в другие культуры.

Богословские особенности Манильского манифеста и Посвящения из Кейптауна

Манильский манифест

Второй Международный конгресс по всемирной евангелизации – известный также как Второй Лозаннский конгресс или «Лозанна II» – прошел в Маниле, столице Филиппин, в 1989 г. На него собралось более 4000 лидеров-христиан со всего мира, чтобы обсудить продвижение и успехи всемирной евангелизации и подумать о том, как изменился мир и контекст миссионерской деятельности с 1974 г. Подобно делегатам Первого конгресса, участники Конгресса в Маниле разработали документ, получивший название Манильского манифеста. Важно помнить, что ни Манильский манифест 1989 г., ни Посвящение из Кейптауна 2010 г. не были задуманы как замена Лозаннскому соглашению и не внесли радикальных изменений в те богословские особенности, которые исторически стали отличительными чертами Лозаннского движения. Скорее, эти два документа были предназначены для того, чтобы, опираясь на Лозаннское соглашение, обозначить новые задачи и проблемы, стоящие перед Церковью, и определить те теологические темы и вопросы Лозаннского соглашения, которые требовали дальнейшего размышления и разъяснения.

Манильский манифест начинается Преамбулой из двадцати одного утверждения, которые, по большому счету, подтверждают главное содержание Лозаннского соглашения. За Преамбулой следуют двенадцать Статьей и Заключение, в которых более глубоко и подробно рассматриваются конкретные теологические, культурные и церковные проблемы, затрудняющие всемирную евангелизацию. В утверждениях Преамбулы необходимо отметить две особенности, которые напрямую не упомянуты в Лозаннском соглашении. Во-первых, в Утверждении 5 сказано, что историческая личность Иисуса и Христос славы – это единая личность. Эта формулировка подчеркивает стремление Лозаннского движения предупредить всякие теологические попытки отделить спасительное дело Христа от Его исторического явления в Воплощении как оно открыто нам в истории. Лозаннское движение отрицает, что Христа можно познать косвенным образом через другие религии или через те или иные культурные движения. Эта мысль подробнее разъясняется в Статье 3, которая напрямую отрицает мнение о том, что еврейский народ может обрести спасение через отдельный завет, помимо личной веры в Иисуса Христа. Этим подразумевается, что то же самое касается мусульман, индуистов, буддистов и др.

Второй богословской особенностью Манильского манифеста, обозначенной в Преамбуле в Утверждении 18, является призыв уделять больше времени изучению общества с тем, чтобы лучше понять его «структуры, ценности и потребности», что является важной частью дальнейшей работы по разработке оптимальной стратегии нашей миссии. Это Утверждение предполагает более активный интерес к деятельности в сферах культурной и социальной антропологии, чтобы помочь Церкви лучше исполнять ее миссию.

Другие богословские особенности, впервые обозначенные в Манильском манифесте, включают четко сформулированное утверждение о важности апологетики в деле всемирной евангелизации. Конгресс отметил растущую волну интеллектуальных возражений против христианского Евангелия, которые требуют более согласованного евангельского ответа. Кроме того, следуя Лозаннскому соглашению в его поддержке Всеобщей декларации прав человека, Манильский манифест недвусмысленно подчеркнул важность борьбы за свободу совести во всех странах мира. Наконец, в Статье 8 Манильский манифест уделяет гораздо большее внимание тому, как важно обучать и оснащать рядовых членов церкви, наделяя их полномочиями на служение в деле всемирной евангелизации.

Хотя напрямую в Манильском манифесте это не обозначено, именно на Конгрессе 1989 г. Луис Буш впервые предложил концепт, в 1990 г. получивший название «Окно 10 /40». Этот термин обозначает регионы, расположенные между 10 и 40 градусами к северу от экватора, в которых проживает две трети населения планеты и которые отличаются самым высоким уровнем социально-экономических проблем и наименьшим доступом к Евангелию. В результате десятки миссионерских агентств и церквей перенаправили свою миссионерскую деятельность на страны этих регионов, где сосредоточено мусульманское, индуистское и буддистское население планеты.

Посвящение из Кейптауна

В 2010 г. в Кейптауне, ЮАР, прошел Третий Лозаннский конгресс по всемирной евангелизации. На него приехало более 4200 лидеров-христиан из 198 стран, чтобы вместе поразмышлять над ходом и успехами всемирной евангелизации. Конгрессу предшествовало три года исследований и целенаправленных усилий прислушаться к всемирной Церкви, чтобы распознать ключевые теологические и культурные вопросы, которые перед ней стоят. Разработанный Конгрессом документ, Посвящение из Кейптауна, с одной стороны четко подтверждает свое согласие со всеми отличительными богословскими чертами Лозаннского соглашения, а с другой стороны, предлагает совершенно новое видение того, как более эффективно проповедовать Евангелие всему миру. Вместо того, чтобы предложить новые теологические принципы, Посвящение из Кейптауна полностью переосмысливает разговор о всемирной евангелизации с тем, чтобы его можно было применить к бесконечному множеству новых контекстов. На Конгрессе в Кейптауне впервые присутствовало больше представителей «Мирового большинства», нежели западных христиан, и он, несомненно, стал первой встречей в истории, где было представлено такое разнообразие христиан.

Посвящение из Кейптауна полностью переструктурирует основные утверждения Лозаннского соглашения и Манильского манифеста, выстраивая их вокруг темы Божьей любви. Нисколько не умаляя колоссальных достижений Лозаннского соглашения, впервые сформулировавшего центральные теологические особенности Лозаннского движения, участники Кейптаунского конгресса заметили, что Божья любовь упомянута в Лозаннском соглашении только один раз. Им стало все более очевидно, что истины Лозаннского соглашения необходимо сохранить, объединив и выстроив их в более широком контексте Божьей любви. В Посвящении из Кейптауна вся теологическая работа Лозаннского движения переструктурирована и выстроена вокруг Божьей любви. Этот документ состоит из двух основных частей. Первая организована вокруг десяти ключевых тем, например: «Мы любим, потому что вначале Бог возлюбил нас», что является новой формулировкой Статьи 1 Лозаннского соглашения.

Дальнейшие Статьи документа провозглашают, что мы «любим живого Бога, мы любим Бога-Отца, мы любим Бога-Сына, мы любим Бога-Святого Духа, мы любим Божье Слово, мы любим Божий мир, мы любим Благую весть Бога, мы любим народ Божий и, наконец, мы любим дело Божье». Это самая важная богословская особенность Посвящения из Кейптауна.

Во второй части документа обозначены шесть ключевых тем, которые дают новую формулировку классическим темам Лозаннского движения. Кроме того, Посвящение из Кейптауна подчеркивает ряд новых тем, включая заботу о творении (Часть II, IIB, 6) и бескомпромиссное осуждение «евангелия успеха» как проявления идолопоклонства (Часть IIE, 4). Фактически, этот документ является боевым кличем, призывающим Церковь сохранять верность Богу даже посреди греховного мира, который относится к Евангелию с постоянно возрастающей враждебностью. Кроме того, Посвящение из Кейптауна куда более явно признает растущее разнообразие внутри Церкви и необходимость еще более тесного сотрудничества и подлинного партнерства, которое поможет Церкви исполнить изначальное намерение первого Лозаннского конгресса, а именно: «чтобы вся Церковь несла всё Евангелие всему миру».

Миссиологическое влияние

Во второй части главы мы рассмотрим более широкое миссиологическое влияние Лозаннского движения, подробно останавливаясь на пяти отдельных темах.

Возвращение к тринитарной миссиологии и ‘missio Dei’ («миссии Бога»): Бог миссии и Церковь миссионерского служения

Как сказано в Статьях 1 и 14 Лозаннского соглашения, подкрепленных и развитых подробнее в дальнейших документах, Лозаннское движение помогло всемирному миссионерскому движению евангельских христиан вернуться к более полной тринитарной парадигме. Недостаточно просто провозглашать Христа. Нам необходимо переосмыслить главную суть нашей проповеди, укоренив ее в более масштабном понимании Божьей миссии (missio Dei) и работы Святого Духа, наделяющего нас необходимой силой. Эта определяющая фраза, missio Dei (миссия Бога) как способ концептуализации нашей миссии, изначально была сформулирована немецким миссиологом Карлом Гартенштейном в 1934 г. Позже, в 1954 г., участники крупной конференции, проводившейся Международным миссионерским советом в г. Виллинген (Германия), подчеркнули важность богословского принципа, согласно которому Божье дело искупления началось задолго до появления Церкви, хотя и напрямую не использовали термин missio Dei. В дальнейшем немецкий богослов Георг Вайсдом популяризировал эту фразу в качестве ключевого понятия миссионерской деятельности, когда в 1963 г. опубликовал свое фундаментальное исследование «Миссия Бога: введение в богословие миссии». Вайсдом прозорливо концептуализировал миссию как наше участие в миссии Отца, «посылающего Сына». Он писал, что «источником миссионерского движения, в котором мы участвуем, является Сам Триединый Бог.[117] Однако практическое применение этого концепта все больше отдаляло Церковь от Божьей миссии. В результате христиане начали рассматривать мир как арену искупительной деятельности Самого Бога, в то время как Церковь и ее проповедь искупления оказались в стороне: в лучшем случае роль Церкви сводилась к тому, чтобы указывать, где обществу не хватает гуманизации и где в мире проявляется Божий шалом.

В течение значительного периода времени евангельские христиане избегали фразы missio Dei, потому что она начала отождествляться с отделением Божьей работы в мире от жизни и свидетельства Церкви. Лозаннское движение помогло Церкви вернуться к концепту missio Dei, заново соединив теологию missio Dei с четким пониманием того, что Церковь играет центральную роль в том, как Божья миссия осуществляется в мире, и, более того, что Церковь сама является целью Божьего дела искупления. Ради справедливости надо отметить, что лидеры Лозаннского движения, скорее всего, не ставили перед собой сознательной цели соединить missio Dei с экклесиологией, но это стало логическим последствием того, что сотни лидеров церквей регулярно собирались вместе для обсуждения вопросов миссии на региональных встречах и тематических консультациях, составляющих неотъемлемую часть деятельности Лозаннского движения.

Упор на доступ к Евангелию: От конкретных групп и народов – к глобальным миграционным тенденциям

Самым важным миссиологическим прорывом XX в. стало осознание, что Великое поручение призывает нас учить целые народы и донести Евангелие до всех народов и языковых и культурных групп планеты. Новозаветное слово «народы» является переводом греческого слова «этне» (ethne), означающего «народности» или «этнические группы». Ральф Уинтер, разработавший понятие групп, не охваченных Евангелием, и Луис Буш, предложивший термин «Окно 10/40», дали нам два ключевых открытия, которые были широко приняты церквями внутри Лозаннского движения и тем самым стали важной частью Лозаннского наследия.

В результате, это не только придало глобальному миссионерскому движению более глубокую теологическую основу, но и привело к появлению миллионов новых христиан и десятков тысяч новых церквей в тех странах и народах, которые до сих пор не имели реального доступа к христианскому Евангелию. В начале XX в. только 10% протестантов мира проживали не в западных странах, да и большинство всех христиан мира также проживали на Западе. Сегодня Церковь Иисуса Христа является самым разнообразным движением в истории человечества. Еще никогда имя Иисуса не исповедовало столько людей в стольких странах и на стольких языках. Лозаннское движение сыграло важную роль в появлении и распространении множества новых движений по основанию церквей, включая новые движения на Западе, многие из которых приняли Лозаннское соглашение в качестве своего исповедания веры.

Замечательная работа таких инициатив, как «Джошуа-Проджект» (Joshua Project), «Поддержи народ» (Adopt-a-People), «2000 год и дальше» (AD 2000 & Beyond), обширные исследования, проводимые Международным советом по миссионерской работе Конвенции южных баптистов, Всемирная христианская база данных и т.п. – всего этого сейчас просто не существовало бы, если бы не деятельность Лозаннского движения.

Как человек, тесно знакомый с Лозаннским движением с самого его начала, я должен отметить, что со временем Лозаннское движение стало уделять больше внимания практике миссионерской работы – иногда даже в ущерб качественной теологической и миссиологической теории. В период формирования движения Джон Стотт и Билли Грэм представляли собой уникальное партнерство четкой теологии и миссионерской практики. Оба они глубоко понимали ту важную роль, которую каждый из них играл в успехе и устойчивом развитии всего движения в целом. Со временем Лозаннское движение приобрело более глобальный масштаб, стало еще более разнообразным и менее централизованным. Более того, лишь в последние десять лет Лозаннское движение действительно приобрело право называться поистине глобальным движением, где представлено все мировое сообщество. Однако в процессе фокус Лозаннского движения постепенно смещался в сторону практики миссии и общей ценности построения межкультурных отношений внутри глобального христианского движения. Так что если Лозаннское движение хочет и дальше оставаться динамичной движущей силой всемирного миссионерского движения, его теологические основания и призыв к более глубокому размышлению о его миссиологии должен оставаться в числе его главных приоритетов.

Возникновение Нового экуменизма: Меняющийся лик глобального христианства и крах парадигмы «Запад несет Евангелие всем остальным»

Еще в 1990 г., когда журнал «Христианская история» (Christian History) опубликовал список ста самых важных событий в истории христианства, в нем не было ни единого упоминания о событиях, произошедших в странах Третьего мира (или, как он сейчас называется, Мира большинства) или инициированных христианами из этих стран. Сегодня нам бывает трудно помнить, сколько времени понадобилось Церкви, чтобы признать радикальные перемены, произошедшие и происходящие в христианской Церкви в Африке, Азии и Латинской Америке. Практика миссионерской работы, по большому счету, предполагала наличие западной церкви, которая мобилизует свои ресурсы, чтобы принести Евангелие в незападные страны. Именно Лозаннское движение помогло мировому христианству обрести голос и, в буквальном смысле слова, предоставило платформу десяткам новых голосов со всего мира. Лозаннское движение спонсировало несколько крупных конференций с целью выявить новых лидеров всемирного христианского сообщества. Лишь на консультации 2004 г. в Паттайе (Таиланд), где собралось 1500 христиан-лидеров со всего мира, Лозаннское движение действительно начало сознательно становиться более глобальным в плане лидерства и представленности разных стран и народов на международных встречах и стало всерьез задумываться над многими структурными, языковыми и культурными проблемами, которые мешали ему стать воистину глобальным.[118]

Увеличение числа независимых национальных христианских движений – от 8 млн в начале XX в. до 423 млн в конце столетия – наконец-то было признано одним из самых значительных демографических сдвигов в истории христианства. Книги Филиппа Дженкинса («Следующий христианский мир» (The Next Christendom), «Новые лица христианства» (New Faces of Christianity) и «Божий континент» (God’s Continent)) популяризировали то, что уже стало реальностью в Лозаннском движении. За сравнительно короткий период времени западная церковь наконец-то начала признавать, что вокруг нее появляется новое поле миссионерской деятельности, а некоторые из самых живых, динамичных и стремительно развивающихся христианских движений находятся в тех местах, которые столетиями считались главной миссионерской нивой. Сегодня нам уже кажется немыслимым, что всемирная евангелизация может осуществиться без полноценного и всестороннего сотрудничества «всей Церкви, несущей все Евангелие всему миру».

Заново открывая для себя масштаб Евангелия: холистическое Евангелие для всего мира

В первые десятилетия XX в. евангельское движение оставалось опасно отстраненным от более широкой христианской ответственности служить бедным, бороться с несправедливостью и противостоять системному злу, которое ставит людей в безвыходное положение и лишает их человеческих прав. Конечно же, евангельское христианство всегда настаивало на более холистическом Евангелии, и мало кто был столь же предан ему, как участники миссионерского движения. Однако в результате конфликта между фундаменталистами и модернистами в конце XIX – начале XX вв. благовестие и социальное служение оказались разведенными по разные стороны, что исторически было совершенно чуждо жизни Церкви. Говоря в общих чертах, фундаментализм обеднял Евангелие, сводя его к проповеди личного спасения. По контрасту, модернисты приравнивали Евангелие к более широкому, общему, социальному свидетельству, делая куда меньший упор на личное покаяние и веру в Иисуса Христа. Конечно же, Евангелие предполагает и то, и другое. Именно Лозаннское движение помогло сформировать более широкую парадигму искупительной миссии и сплотить вокруг нее Церковь. Лозаннская консультация 1982 г. по взаимоотношениям благовестия и социального служения была одним из нескольких мероприятий, которые помогли Церкви пересмотреть свою позицию по этому вопросу. Сегодня миллионы христиан, чей подход к миссии был сформирован под влиянием Лозаннского движения, активно участвуют в борьбе с торговлей людьми, нищетой и загрязнением окружающей среды. Более того, за годы своей работы Лозаннское движение провело десятки консультаций по сотням вопросов, которые позволили христианам более качественно продумать и сформулировать свой подход по ключевым проблемам, исторически связанным с наследием христианского благовестия.

Более глубокое сотрудничество со всей Церковью: Новое понимание партнерства

Одной из тем, объединяющих все Лозаннские документы, о которых шла речь в начале главы, является призыв к более глубокому сотрудничеству с глобальной Церковью, особенно в том, чтобы объединить ее большую «евангельскую семью». Лозаннское движение, особенно в первые десятилетия своего существования, несколько избегало сотрудничества с более крупными соборными христианскими органами и организациями. Однако с течением времени Лозаннское движение открыло для себя важные возможности диалога между римско-католической, восточной православной и протестантской церквями, особенно когда всем стало ясно, что в этих движениях есть множество живых и энергичных христиан, всецело разделяющих главное посвящение Лозаннского движения всемирной евангелизации. Кроме того, Лозаннское движение сознательно старается оставаться именно «движением», не превращаясь в «организацию». В качестве движения оно предоставляет уникальную платформу, где самые разные группы христиан могут встречаться и сотрудничать, будучи равно преданными делу всемирной евангелизации. Если Лозаннское движение станет организацией, это может привести к замешательству и путанице, особенно ввиду существования других подобных организаций (например, Всемирного Евангельского Альянса и т.п.). Лозаннское движение должно приложить все силы к тому, чтобы оставаться «платформой» для множества организаций, христианских объединений и церковных движений.

Лозаннское движение наилучшим способом исполняет свою миссию, когда способствует установлению различных партнерств по всему миру ради осуществления практического миссионерского служения на местном, локальном уровне. Лозаннское движение организовало ряд ключевых консультаций, посвященных именно новому пониманию сущности партнерства. Например, на Форуме по всемирной евангелизации в 2004 г. в Паттайе (Таиланд) более 1500 лидеров со всего мира собрались, чтобы обсудить 31 проблему, которые были выделены в качестве препятствий для благовестия. Одним из самых важных вопросов, обсуждавшихся в Паттайе, был вопрос о здоровом партнерстве. Участникам стало ясно, что существовавшие на тот момент парадигмы партнерства на самом деле допускали нездоровые взаимоотношения из-за разницы в дифференциале власти и влияния, которая неизменно возникает в вопросах власти и денег. Открытая и честная дискуссия на Форуме оказала значительное влияние на реальную практику миссионерской деятельности в мире. Наконец-то было признано, что церкви в беднейших регионах мира приносят глобальной Церкви существенную и ценную пользу, которую невозможно измерить в финансовом плане.

Заключение

Лозаннское движение остается мощной и динамичной силой в деле всемирной евангелизации. Вряд ли участники первого Лозаннского конгресса в 1974 г. могли бы себе представить это удивительное глобальное движение, которое выросло благодаря их усилиям. Богословское наследие Лозаннского движения остается одним из самых важных и долговечных аспектов его влияния на всемирную Церковь. Несомненно, историческая христианская вера, которая так четко и ясно провозглашается Лозаннским движением, является главной основой и гарантом его не менее мощного миссиологического влияния. Таким образом, богословские особенности и миссиологическое влияние Лозаннского движения – это не две разные вещи, а один и тот же предмет, рассматриваемый с разных точек зрения. Несомненно, только Богу принадлежит вся слава и честь за возникновение этого движения, которое, несмотря на все свои недостатки, тем не менее, стало невероятным благословением для миллионов христиан по всему миру. Трудно себе представить, что всемирная Церковь могла бы встречаться в столь удивительных местах для поклонения и диалога и сотрудничать в рамках стольких глобальных инициатив со столь удивительными плодами, если бы не платформа Лозаннского движения. В конечном итоге, главное в Лозаннском движении – это не документы и не международные конференции. Главная цель Лозаннского движения – помочь христианам трудиться и молиться вместе ради того, чтобы уже в нашем поколении «вся Церковь донесла все Евангелие всему миру».[119]

[109] Текст трех основных документов Лозаннского движения можно найти на сайте: lausanne.org Кроме тех случаев, где указано иначе, все цитаты, приведенные в данной главе, взяты из этих документов, Лозаннского соглашения, Манильского манифеста и Посвящения из Кейптауна.

[110] Для более обстоятельного знакомства с евангельским пониманием авторитета Библии см. книгу Дж. Стотта «Авторитет Библии» (John R. W. Stott, The Authority of the Bible. Grand Rapids, MI: InterVarsity Press, 1999). Лозаннское движение принимает оба толкования слова «безошибочное» – и то, что понимает ее как полную безошибочность во всех подробностях, и то, которое говорит об ограниченной безошибочностью, признавая Библию абсолютно достоверной и надежной, даже если авторы библейских книг допускают небольшие исторические или научные неточности или когда множественные свидетели одного и того же события упоминают разные его подробности и делают из него разные выводы.

[111] См. книгу Дж. Стотта «Крест Христа». Черкассы: «Смирна», 2003.

[112] Более подробно о взаимоотношениях между эккслесиологией и природой благовестия см. книгу Саймона Чена «Литургическое богословие» (Simon Chan, Liturgical Theology. Grand Rapids, MI: IVP, 2006).

[113] Более подробно о том, как евангельские христиане рассматривают взаимоотношения между благовестием и социальной активностью, см. книгу Тимоти К. Теннента «Приглашение к всемирному миссионерскому служению: тринитарная миссиология для XXI в.» (Timothy C. Tennent, Invitation to World Missions: A Trinitarian Missiology for the 21^st Century. Grand Rapids, MI: Kregel, 2009), стр. 387-406.

[114] Разные миссионерские организации используют разные критерии как для определения «народности» / «этнической группы», так и для выяснения, «охвачена» она Евангелием или нет. Три самых важных общедоступных базы данных (у каждой из которой свои критерии) находятся на сайтах: www.joshuaproject.net , http://imb.org/globalresearch/ и http://worldchristiandatabase.org/wcd. Более подробно о роли Лозаннского движения в дискуссии по народам и народностям, не охваченным Евангелием, см. книгу Тимоти К. Теннента «Приглашение к всемирному миссионерскому служению: тринитарная миссиология для XXI в.», стр. 354-386.

[115] Брюс Дж. Николлс и Дэвид Хессельгрейв, «Неся Христа в другие культуры» (Bruce J. Nicholls and David Hesselgrave, Communicating Christ Cross-Culturally), стр. 143, 144.

[116] Полный текст доклада Ральфа Уинтера, включая статью, заранее разосланную всем делегатам Конгресса 1974 г., а также само выступление Уинтера на Лозаннском конгрессе можно найти по адресу: lausanne.org/documents

[117] Георг Вайсдом, «Миссия Бога: введение в богословие миссии» (Georg Vicedom, The Mission of God: An Introduction to the Theology of Mission. Saint Louis, MO: Concordia Publishing House, 1965), стр. 5. Вайсдом цитирует Ханса Гартенштейна.

[118] Все статьи рабочих групп, встречавшихся в Паттайе, были опубликованы в трех сборниках. См. «Новое видение, новое сердце, обновленный призыв», под ред. Дэвида Клейдона (David Claydon (ed), A New Vision, A New Heart, A Renewed Call. Pasadena, CA: William Carey Library, 2005). Многие из этих статей также доступны на сайте: lausanne.org/documents.

[119] Известная фраза Лозаннского движения, «Все Церковь, несущая все Евангелие всему миру» отражает великое миссиологическое поручение, данное всемирной Церкви. В одиночку это поручение не исполнить ни тем, кто связан с Лозаннским движением, ни любой другой деноминации, организации или движению. Скорее, эта фраза является формулировкой нашего общего видения и указывает на великую общую цель всего Божьего народа всех времен и столетий, которая будет полностью достигнута только при втором пришествии Иисуса Христа.